Сайт Юрия Михеда (a.k.a. juras14)

Содержимое этой страницы не предназначено для прочтения лицами младше 18 лет

Мини-бикини

Основано на написанной мной копипасте «Хикки на пляже»

Шла вторая половина жаркого летнего дня на одном из популярных курортов. Солнце уже прошло большую часть своего дневного пути, волны Чёрного моря, превращаясь в белую пену, то весело выкатывались на песчаный пляж, а то снова обнажали его блестящую мокрую поверхность. Народу уже поубавилось, и об утреннем столпотворении напоминали разве что повсеместно истоптанный песок, оставшиеся кое-где волнистые горки, построенные детьми, да  валяющиеся то тут, то там облепленные осами корки от арбузов и дынь. Однако, говорить, что пляж был пустынен, было бы неверно. На каком-то расстоянии друг от друга ещё сидели небольшие группы людей, пока ещё не захотевших присоединяться к толпе уже гуляющих по набережной курортников.

С открытых веранд летних кафе доносилась музыка. Ориентируясь на вкусы массового слушателя, владельцы крутили в основном штампованные молодёжные танцевальные хиты, которые, несмотря на видимую простоту, имели свойство моментально застревать в голове, после чего выгнать их оттуда было уже невозможно:

Загорелое лето в розовом мини,
Мини-бикини.
Танцуй до рассвета среди силуэтов,
Мини-бикини.

Недалеко от воды расположилось совершенно неприметное семейство, состоящее из трёх человек. В середине на расстеленных на песке полотенцах животом кверху лежала женщина лет сорока пяти. При взгляде на её грузную, неприглядную, лишённую талии фигуру, становилось совершенно очевидно, что собственный облик перестал волновать её уже давно. Её лица видно не было — его закрывала широкая женская панама. Слева от неё сидел муж, лысоватый мужик примерно того же возраста, лениво листающий вчерашний выпуск «КП Краснодар». Быстро проскочив первые страницы, он, наконец, остановился на какой-то статье, судя по всему, на пикантную тему , а прочитав её, принялся разгадывать кроссворд на последней странице. Было видно, что ему очень хочется лечь на живот, но из-за порядком отросшего брюшка это было проблематичным, и мужчине приходилось довольствоваться сидячим положением.

Справа от матери, немного от неё отодвинувшись, сидел сын — худой и белый парень, на вид которому можно было дать лет восемнадцать-двадцать. На голове у него была глупо выглядящая стрижка, которую, скорее всего, забесплатно сделала сама его родительница. Его впалая грудь была покрыта красной сыпью, а лицо имело выражение, которое обычно бывает у хронических неудачников по жизни, за свои промахи обозлившихся на весь свет — на нём одновременно светилась некая смесь презрения и недоброжелательности, вперемешку с недовольством, завистью, но при этом выражающая абсолютную неудовлетворённость и несчастность. Было видно, что здесь он явно находился не на своём месте — просто родители, выбравшись в отпуск, потянули его за собой. Парень усиленно старался читать с телефона какую-то книгу (вряд ли кто-то догадался бы, что это было одно из произведений Ницше), при этом прилагая максимум усилий, чтобы выглядеть отстранённо и безразлично. Однако, совладать с соблазном смотреть по сторонам он всё же не мог.

А смотреть было на что. В нескольких метрах от их семейного лежбища на песке расположилась  компания молодых людей, состоящая из нескольких парней и девушек, только что пришедших на пляж. Они были его сверстниками, но при этом настолько разительно от него отличались, что на их фоне он, наверное, мог бы показаться инопланетянином. Парни были модно одеты и подстрижены, а длинноволосые девушки — стройны и красивы. Они оживлённо переговаривались и смеялись, и, похоже, были очень довольны жизнью. Когда они поскидывали с себя одежду, он чуть не задохнулся от зависти. Парни,  загорелые и подтянутые, пусть и не выглядели спортсменами-культуристами, но имели достаточно рельефные тела, которые бывают у людей, ведущих активный образ жизни, и которые ни в какое сравнение не шли с его бледной и хилой тушкой человека, ночи напролёт горбящегося за компьютером. Что же касалось девушек, то при взгляде на них у него просто захватило дух — давно он не видел таких красавиц. Одна из них была блондинкой, вторая тёмненькая, и, судя по всему, с примесью азиатской крови, что, впрочем, ничуть её не портило, а как раз таки придавало её внешности особую пикантность. Третья же, девушка с пышными распущенными волосами каштанового цвета, одетая в розовый купальник, даже заставила его вздрогнуть — она была настолько хороша, что, казалось, кто-то достал из глубин его подсознания дистиллированный идеал женской красоты и, старательно сверяясь с ним,  не пропуская ни одной детали, вылепил это прелестное создание.

Это была молодёжь из совершенно другого мира, для него закрытого и неизвестного. Мира, о котором он знал только по иногда долетавшим оттуда отголоскам — случайно услышанным разговорам, случайно подсмотренным сценам, случайно показанным по телевизору сюжетам,  случайно найденным в интернете фотографиям с чужих профилей в социальных сетях. Эти отголоски всякий раз вызывали болезненное ощущение — ничего не заставляло так сильно почувствовать свою ущербность, там сильно воспылать завистью к «нормальной человеческой жизни», чем такое вот случайное подсматривание за жизнью каких-то совершенно незнакомых людей, живущих полноценно и насыщенно, имеющих в своей жизни чувства и эмоции, друзей и возлюбленных, вечеринки и путешествия, кафешки и ночные клубы, совместные поездки на море и горнолыжные курорты — всё то, чего в его убогом существовании невозможно было даже представить.

...Яркие бикини, оставшиеся на девушках, прикрывали их юные тела весьма условно, поэтому даже пафосно-мрачные, тяжёлые для восприятия предложения из загруженной в телефон книги немецкого философа были бессильны остановить поток низменных мыслей, которые отчаянно зарождались у него в голове и быстро сползали вниз туловища. Поэтому, переборов себя, он положил телефон в пакет, поднялся с лежащего на песке покрывала и, сутулясь, направился к воде. Разбивая собой волны и, словно не ощущая холода, который всегда мешает войти в воду спокойно, он дошёл до того места, где воды было по пояс, нырнул и поплыл, медленно удаляясь от берега. Прошло около пяти минут, и его голова почти уже скрылась из виду. Внезапно, над пляжем пронёсся пронзительный крик:

— Андре-е-ей!

Это кричала толстая баба в панаме. Тот, кому этот крик был адресован, не повернулся, но она и не думала отставать.

— Андрей! Ты куда заплыл? Возвращайся немедленно!

Мужик, читавший «Комсомолку», поднял голову и отрешённо посмотрел на сына, после чего снова углубился в чтение.

— Андрей, плыви назад!

Парень, отплывший довольно далеко, наконец, обернулся. Несмотря на то, что он находился далеко от берега, гримаса злости, исказившая его лицо, была настолько явственной, что это было видно даже с пляжа. Он нехотя поплыл обратно, но, похоже, этого было недостаточно.

— Андрей, давай, плыви быстрей! Ну что мне с тобой делать?! Скоро до инфаркта мать доведёшь.

Доплыв до берега, Андрей вылез из воды, и тут, к своему ужасу и позору заметил, что взгляды расположившихся рядом молодых людей обращены на него — излишняя эмоциональность его мамки привлекла к этой сцене их интерес. На их лицах была заметна лёгкая усмешка. Андрей ощутил, как к лицу приливает краска. Сам того не желая, он посмотрел на девушку с каштановыми волосами и неожиданно встретился с ней взглядом, от которого у него во рту все пересохло. Он ощутил мощный выброс адреналина, но при этом встал, как вкопанный, не имея возможности пошевелиться.

Девушка повернула голову, и шепнула что-то стоящему рядом парню, после чего усмешка на лице того сделалась ещё более явной. Ощущение позора стало настолько сильным, что Андрею захотелось провалиться сквозь землю, загореться, взорваться, исчезнуть —  всё что угодно, лишь бы не подвергаться этой экзекуции. Он ярко ощутил свою ничтожность, свою полную неуместность в этих нелепых декорациях.  «Что делаю я, жалкий и ущербный задрот, в этом мире, предназначенном для красивых и успешных?», — подумал он. Почему он не настоял, что останется дома, когда мать тянула его в этот дурацкий, совершенно ненужный ему «отпуск»? Ради чего он вытерпел полтора дня в старом сезонном поезде, приползшем сюда из их областного центра к северу от Москвы? Останься он дома, сейчас преспокойно сидел бы  в одиночестве в родных стенах своей заваленной барахлом комнаты, смотрел бы скачанные из торрентов японские мультфильмы, зависал бы на анонимных имиджбордах, ожесточённо доказывая виртуальным оппонентам правоту теорий Анатолия Протопопова и Олега Новосёлова — словом, не знал бы никаких проблем и переживаний. Но вместо этого он вынужден, как на раскалённой сковородке, стоять на горячем песке и терпеть позор от тех, на чьём месте он больше всего на свете хотел бы оказаться.

Однако, через несколько секунд молодые люди потеряли к нему всякий интерес. Краем уха он услышал, что кто-то из них выкинул идею поехать завтра в горы, и все они радостно принялись её обсуждать. Старательно прислушиваясь, он просто сгорал от зависти. Когда же тот самый парень, который, глядя на него, усмехнулся, по-хозяйски положил руку на талию шатенки, Андрей испытал ещё и ревность. Конечно, это была не та острая, болезненная, сжигающая ревность, которую он ощущал дома, когда видел во дворе нравящуюся ему девушку в компании её парня, но что-то такое его всё же кольнуло. Скорее всего эта была всё та же фрустрация, или, как было модно говорить в определённых интернет-кругах, «баттхёрт» — острое чувство неполноценности, которое возникает, когда кто-то как ни в чём ни бывало рассказывает об обычных эпизодах из своей жизни, обыденно упоминая выражения «моя девушка», «мой молодой человек» или «мои друзья», словно это нечто такое, что бесплатно раздаётся в жизни решительно всем.

За этими мыслями Андрей совершенно перестал слушать то, что говорила его мать. Слова её, впрочем, всё равно не имели никакой смысловой нагрузки — эти речи были слышаны им неоднократно, и поэтому давно превратились в безвкусную жвачку. Мать говорила что-то о том, как она его растила и ночей не спала, а он вырос таким неблагодарным и пытается довести её до истерики, и что ей уже давно пора на процедуры, и она теперь их пропустит, а между тем, она не каждый день бывает на курорте. Потом она пыталась взывать к отцу, но тот только мычал что-то нечленораздельное, а сам продолжал вписывать слова в клеточки кроссворда.

Спустя какое-то время, они собрались, сложили вещи и направились к выходу с пляжа. Впереди шла мать, за ней — отец, всё также держа в руках газету, а позади всех, сгорбившись, плёлся Андрей, таща в руках набитый сложенными полотенцами плотный пакет с логотипом расположенного в его родном городе супермаркета. Теперь ему уже было как-то грустно. Дойдя до лестницы, он обернулся назад и увидел, что молодёжная компания полезла купаться. Шатенка и её парень стояли по пояс в воде и целовались.

* * *

В десятом часу вечера Андрей и родители, поужинав, вернулись в гостиничный номер. Пока родители пользовались ванной, он застелил на полу матрас, на котором должен был спать — в номере была всего лишь одна широкая кровать, на которой, само собой, разместились мать с отцом, и ему пришлось довольствоваться малым. Закончив с постелью, он вышел на балкон и вдохнул свежий воздух. Внизу горели фонари и гуляли люди, доносились звуки разговоров и смеха, какая-то музыка. Чернели необычные южные деревья, переливались заманчивым светом ночные дискотеки, а вдали темнело море, на котором кое-где были заметны отражающиеся в воде огоньки кораблей. Внизу текла радостная курортная жизнь, и Андрей смотрел на неё сверху с мечтательным выражением на лице.

Дождавшись, когда отец и мать закончили с вечерними процедурами, он зашёл в ванную, прикрыл за собой дверь и защёлкнул замок. Потом разделся догола и около пяти минут разглядывал своё обгоревшее на солнце тело в зеркало, пытаясь найти хоть какой-нибудь ракурс, с которого он мог бы показаться себе хоть чуточку привлекательным, но как бы он не крутился, вид его отражения не вызывал ничего кроме злости и презрения. «Фу, сраное уёбище», — бросил он наконец, смотря отражению в глаза. «У-ё-би-ще», — снова повторил он, чеканя каждый слог, залез в ванную, открыл воду и закрыл глаза.

Воображение сразу же явило ему яркий образ девушки-шатенки с пляжа. Образ был настолько свежим, что, казалось, он видит его наяву. Андрей представил волнующие изгибы её загорелого тела, тонкие руки и узкую талию, густые и длинные волосы, нежно спадающие на худые плечи, её длинные и стройные ноги, её карие глаза и идеальные пропорции лица, небольшие пирамидки упругих девичьих грудей, прикрытых купальником. Он опустил руку вниз и начал ей двигать. Тонкие верёвочки розового купальника девушки развязались, и он сполз вниз, обнажив её аккуратные соски… Не прошло и пятнадцати секунд, как его сотряс мощный оргазм.

Кончив, он откинул голову назад, расслабился, и сидел так минут пять, слушая шум бегущей из душа воды. Вместе с разрядкой он испытал и какое-то моральное облегчение — чувство собственной ущербности несколько притупилось, злость, которую он испытывал от мысли об красивых и счастливых людях, уже не была такой острой. То ли сказывалось понижение уровня тестостерона в крови, то ли, наоборот, выброс в неё гормонов удовольствия — когда-то он что-то такое читал, но сейчас уже не мог этого вспомнить.

«Чёртовы ублюдки», — произнёс Андрей, почему-то почти улыбаясь, непонятно кому адресованную фразу, — «вот сволочи, а? Оох, как же я вас всех ненавижу». Затем встал, тщательно обмылся под душем и вылез из ванны. Своего отражения он на этот раз не увидел, так как зеркало успело запотеть от быстро испаряющейся горячей воды. Он натянул трусы, почистил зубы, и распахнул дверь. В номере было темно, тихо и свежо от приоткрытого балкона. Родители уже спали — отец, лёжа на спине с открытым ртом, как-то по-дурацки сопел, а мать, пристроившись на второй половинке кровати и отвернувшись от него, спала молча. Андрей тихо прошёл к своему матрасу, и, улёгшись, погрузился в мечтания.

Он представил себя привлекательным молодым человеком спортивного телосложения, который отдыхал на море в компании друзей и собственной девушки, очень похожей на ту, что он видел сегодня на пляже. Мечты имели достаточно сумбурный характер — приятные моменты представлялись без какого бы то ни было порядка и сюжета, а самые лучшие из них прокручивались в голове по нескольку раз. Он то представлял, как они гуляют где-то по городу, то воображал путешествие по морю на катере, то переносился в грохот светомузыки ночного клуба, где он совсем не стеснялся танцевать. Самыми приятными были мечты о девушке. Особенно часто в голове возникал сюжет, где они, держась за руки, вдвоём пили вино в каком-то летнем кафе на самом берегу моря, гуляли по вечернему парку, или, вернувшись в отель поздно вечером, занимались в номере любовью, после чего засыпали в объятиях друг друга.

Рисуя в голове эти красочные, но несбыточные картинки, он незаметно погрузился в глубокий сон. Из приоткрытой двери балкона веяло запахом моря и кипарисов, а откуда-то издалека приглушённо доносились звуки ночной дискотеки:

Загорелое лето в розовом мини,
Мини-бикини.
Танцуй до рассвета среди силуэтов,
Мини-бикини.

2013