Минск
Белоруссия, июль 2008
Google Карты, Яндекс.Карты
Широченные проспекты центра Минска вызывают чувство, которое можно охарактеризовать как тоталитарный восторг.
Это образцовый пример столичного сталинского ампира. После войны Минск был сильно разрушен, из-за чего его фактически отстраивали заново, не скупясь на столицу третьей по важности союзной республики.
Одно из самых известных мест города — Площадь Победы. Сюда обычно приезжают свадьбы и иностранные делегации.
Ещё одна известная площадь — Октябрьская. На ней расположен угнетающего вида Дворец Республики, ради которого был когда-то разрушен исторический район, и который в народе носит прозвище «саркофаг». В 2006 году оппозиционеры устраивали здесь палаточный городок в знак протеста против очередных выборов Лукашенко.
Винить в разрушениях только войну было бы неправильно — многое было разрушено уже в советское время, в 60-е и 70-е годы. От старого Минска остался небольшой район в центре, который обычно изображают на открытках — Троицкое предместье.
Сейчас «исторический центр» опять расширяется. Чтобы туристам было на что смотреть, власти заново отстраивают достопримечательности.
Реконструкции подвергаются и настоящие исторические здания, причём это обычно вызывает сердечные приступы у историков и археологов, потому что реконструкторы не видят ничего зазорного в замене кладки семнадцатого века шлакоблоками или установке стеклопакетов.
Результаты выглядят не совсем исторично, но карамельно и аккуратно, зусім як у Эўропе. Мы-то, конечно, знаем, что не совсем — для Европы характерна определённая степень небрежной обшарпанности. По это теме мой виртуальный знакомый Алесь Чайчыц написал хорошую статью*, точно определив стиль современного минского строительства — «на что могли бы быть похожими минские дома, построенные в XIX веке, если бы Минск уже тогда был столичным городом». Наиболее ярким примером является комплекс на Немиге, который я упомянул в первом рассказе о Минске.
Но в чём-то и вправду похоже на Европу.
Обшарпанности нет нигде — всё идеально чисто и аккуратно.
Стараясь поддержать видимость «белорусского экономического чуда», власти не жалеют денег на благоустройство и внешний вид.
Для аутентичности эти указатели в центре не только подписали по-белорусски, но даже продублировали «правильной» латиницей.
На самом же деле положение белорусского языка крайне неважное. В 1996 году Лукашенко ввёл новую конституцию, в которой придал русскому языку государственный статус наравне с белорусским. По закону, оба государственных языка должны были иметь равный статус, на практике же началось последовательное выдавливание белорусского из всех сфер жизни. Из широкого употребления он вышел ещё в советское время, но при Лукашенко постепенно исчез и из выпусков новостей, уличных табличек и дорожных указателей, из официальных документов. Лукашенко поймал волну народных настроений — в 90-е были сильны идеи объединения с Россией и реставрации СССР, а белорусский язык был взят на вооружение прозападной оппозицией, из-за чего сам по себе принял «антигосударственную» окраску.
Сегодня белорусский язык встречается довольно редко. Довольно низка вероятность увидеть его на вывесках, в рекламе, на этикетках, или услышать на улице. На нём говорят люди пожилого возраста в деревнях, а из горожан — представители оппозиции и национальной интеллигенции, а также национально-сознательная молодёжь (в последнем случае «белорусскость» приняла все черты специфической субкультуры — своя музыкальная сцена, свой набор атрибутики и т. д). Контейнер на фотографии ниже подписал какой-то оппозиционно настроенный гражданин — об этом свидетельствуют два мягких знака в слове (использование дореформенного правописания ).
«Рыночный социализм» хорошо иллюстрируется малым количеством наружной рекламы — государственный монополист на размещение билбордов требует таких денег, что арендовать их могут только крупные международные компании. Очень много государственной социальной рекламы и пропагандистских плакатов.
Вся пропаганда выглядит примерно так.
В Белоруссии по-прежнему существуют горисполкомы и облсоветы, а также характерное для советского времени засилье аббревиатур.
Какой-то дом, в котором жили выдающиеся личности — столько табличек, что новые уже негде повесить.
Костел Пресвятой Девы Марии, также отстроенный заново. Католики в Белоруссии хотя и в меньшинстве, но в достаточно существенном.
Телефоны.
Купальщицы.
Белорусские заправки всегда снабжены динамическими табло, на которых цены поочерёдно высвечивается в нескольких валютах — белорусских и российских рублях, евро и долларах. Очень удобная для транзитного государства вещь, цену не надо пересчитывать.
В довершение можно немного рассказать об особенности белорусских автодорог. Вдоль трасс стоит огромное количество плакатов, преимущественно двух типов. Первый тип приветствует водителя («такой-то район, такая-то область или такой-то лесхоз приветствует вас»).
Второй тип к чему-то призывает или чем-то поучает, в основном соблюдать правила и скоростной режим, не сорить и беречь лес. Большинство плакатов написано на русском, белорусский встречается только там, где фраза коротка и проста в написании для тех, кто его плохо знает.
Популярны также фигурки и раскрашенные камни, выглядящие ужасно провинциально, но довольно мило.
Интересно, является ли это частью спланированного государственного плана, или в Белоруссии просто не считают, что за воротами хозяйского дома всё ничейное не должно никого волновать?
